Просто ставка Лер-Сплавинского и его школы на исконно-славянскую принадлежность макрогидронимов Польши оказалась вдвойне ненадежной: 1) гидронимы эти допускают более широкую индоевропейскую (скорее всего — не славянскую) мотивацию, 2) макрогидронимы, как указывается в последнее время, этногенетиче-ски не показательны. Таким образом, возможность исконнославян-ского пребывания и тем более — конституирования славянского этноса на польских землях — не самая вероятная из возможностей. В этой связи приобретают значимость различные сигналы о вторич-ности появления славян на польских и шире — большей части западнославянских земель, ср., например, выдвинутый нами ранее тезис о вторичной окцидентализации серболужицких языков, прослеживаемой на составе лексики, отличном от других западнославянских. Серболужицкие территории заселялись славянами в значительной степени с юга [121], а не с востока, как ожидалось бы по висло-одерской теории. Видимо, и польские земли заселялись славянами с юга, как об этом рассказывает Повесть временных лет в эпизоде о волохах, древним характером которого мы займемся ниже. Отношение этнонима вислянских (польских) полян и схожего, но темного, дославянского племенного названия буланы, BouXavcg (Птолемей) (ср. [122, с. 45]) говорит о славизации, а не об автохтон-ности. Тем более сомнительны попытки трактовать северо-западное славянство как родину сначала восточных, а потом — южных славян. Отсутствие пражской керамики, земляночных жилищ и урновых погребений-сожжений между Одером и Вислой [125] довершает сомнительность изначально славянского характера именно этих территорий.
Южные славяне — пришельцы на Балканах, но пришли они, по-видимому, из относительно ближайших мест, откуда они могли проникать путем ранней инфильтрации и на Восток и на Север. Еще Копитар думал о праславянах на Дунае и о Паннонии как центре их миграции.