При взгляде на культуру как на ‘свой’ комплекс представлений, отношений, навыков применительно к себе и к окружающему миру становится доступнее мысль о важности не только эксплицитной, но и имплицитной, всепроникающей культурной дихотомии ‘свое’ — ‘не свое’. Вместе с тем при всей кажущейся универсальности этого культурного противопоставления имеет смысл сосредоточиться на его наиболее ярких — эксплицитных проявлениях, которые отмечаются для индоевропейского, а в рамках индоевропейского, по-видимому, наиболее полно — в славянском. Это не может не вызвать у нас в памяти все тот же образ концентричности в отношениях между славянским и всем остальным индоевропейским этноязыковым пространством — концентричности, к которой мы приходили и в продолжающихся разысканиях по этногенезу славян.
Как и исследования по этногенезу славян, так и исследования в области праславянской культуры в немалой степени вырастают из нашей многолетней работы над праславянским лексическим фондом при подготовке Этимологического словаря славянских языков*, 13-м выпуском которого заканчивается праславянская лексика на К-. Однако трудно да и необязательно ограничивать свои суждения о праславянской культуре несколько произвольными рамками словарного алфавита, скажем, от А до К (хотя это и имеет свои удобства, поскольку есть возможность опереться на законченную часть алфавита и притом — достаточно оригинальные этимологически, а также построенные, это следует отметить специально, с постоянным вниманием к культурному аспекту выпуски нашего ЭССЯ). Больше того, хотя нечто подобное и планировалось нами первоначально, соблюсти это не удалось, и читатель, надеюсь, нас не осудит за то, что он не получит педантичный отчет об итогах исследования культуры праславян в ЭССЯ от А до К. Это не означает, конечно, что мы полностью избегаем говорить о «культурных» итогах ЭССЯ А-К, если они покажутся нам заслуживающими читательского интереса. Мы равным образом привлекаем спорадически и славянский материал от L до Z, опираясь на свой опыт прежних исследований в области происхождения славянской лексики материальной и духовной (специально — языческой) культуры. Однако, даже если читатель и уверился в том, что интерес к истории культуры не был чужд автору этих строк раньше (ср.